ПРИВОРОТ

От винопития
(очень хороший заговор)

Сыплют на пеший перекресток наотмашь золу, взятую из печи в понедельник, и читают три раза:

Как эта зола не даст ростки,
а ростки лепестки,
из лепестков плод,
так раб (имя) вина не возьмет в рот:
ни в воскресенье, ни в субботу,
ни в пятницу, ни в четверг,
ни в среду, ни во вторник,
и ни в понедельник. Аминь.
Как эта зола ключом не забьет,
соловьем не запоет,
так и раб (имя) вина зелена не запьет.
Аминь.
Как эта зола не опоросится,
не ощенится,
так и раб (имя)
навсегда с вином простится.
Не будет пить:
ни в воскресенье, ни в субботу,
ни в пятницу, ни в четверг,
ни в среду, ни во вторник,
ни в понедельник,
ни по будням,
ни по праздникам Святым.
Во имя Отца и Сына Святого Духа.
Аминь.

Снятие запоя вдовьим кольцом

Берут обручальное кольцо вдовы, которая схоронила мужа не более месяца назад. Опускают в воду и наговаривают.
Эту воду дают пьющему. Делают это три дня кряду, месяц должен идти на убыль.

Слава Отцу и сыну и Святому Духу.
Аминь.
Как вдова по мужу
слезы горькие льет
и как гроб мужу встать не дает,
так и раб (имя) чтоб вина не пил,
браги не выпивал,
хмельное в руки не брал:
ни утром при заре,
ни ночью при звезде,
ни при красном солнышке.
Будьте же мои слова лепки и цепки
и как металл крепки.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Аминь.
И ныне и присно и во веки веков.
Аминь. Аминь. Аминь. Шизофрения

Есть письма, от которых надолго теряется настроение. Охватывает тревога за людей, которые живут и ходят по одной земле. Невыносимо читать письма матерей, которые отдали любимого ребенка в армию здоровым, а он вернулся в отчий дом в полной невменяемости, шизофреником.
Из письма: «20 июня 1997 года мы отправили сыночка Алешеньку в Российскую армию. Разве надо говорить, как мать любит своего ребенка? Все в нем мило и дорого: как ходит, как спит и как молчит. Нет дороже ничего на земле наших детей. Это могут знать и понимать только матери. Все, что связано с их рождением и воспитанием, никогда не забыть: вот он ножками пошел, вот лепетать начал. На руках носили, за руку водили, в школу провожали. Никто нас не спросит: тяжело ли, есть ли еда, одежда, чтоб детей вырастить? Подходит час, и вот уже над нашим ребенком есть кому распоряжаться, и он себе не хозяин, и мать его не защитит.
Сын из армии писал, но писал как-то скупо. После прочтения каждого его письма оставалась какая-то тревога, словно он что-то хочет и боится сказать. 12 апреля я получила письмо от врача психоневрологического отделения Хабаровского госпиталя. Я заказала переговоры с госпиталем, и мне сказали, что у моего сына психическое заболевание, он будет комиссован и его привезут через две недели в нашу областную больницу.
Так они несколько недель обещали мне, что скоро отправят. 8 июня я вылетела из Свердловска в Хабаровск. Конечно, невозможно и очень трудно описать, каким стал мой сын. При росте 182 см он внешне был похож на скелет. Но, Боже мой, что сделали с его душой! В госпитале под действием успокоительных он ответил на все мои вопросы о службе. Первое, что он испытал на себе, так это голод, второе: постоянное унижение со стороны сержантов. Били за все и жестоко. Неправильно надел сапоги — бьют, не так перезарядил автомат — бьют, не выполнил молниеносно задание — бьют, как убивают. Однажды, когда он, совершенно не наевшись, осмелился выпить два стакана киселя, сержант бил его головой о стену. От постоянного голода ребята чувствуют заторможенность, а любое промедление — избиение. Один раз он подошел к повару и, превозмогая стыд, сказал, что сильно хочет есть, но тот его послал. Наши дети не только теряют чувство собственного достоинства от рабского битья, голода и запущенности, их превращают в моральных уродов, а мы не можем помочь своим мальчикам. Пока я была в госпитале, то насмотрелась, какими они туда поступают: потерян вес на 15 и более килограммов, они грязные и больные, они беззащитны и в большой беде.
Мой сын Алеша стал шизофреником. Вся моя жизнь разбита, меня не радуют ни день, ни ночь. Вся наша семья страдает, мы не можем жить как прежде, а главное — никто за это не ответит. Как жить дальше, где взять силы? Надежда Ивановна Новокшинова».

Сначала я научу вас оберегу от битья вашего ребенка. Тот, кто поднимет руку на него, очень скоро почувствует обратный удар. Затем объясню, как убрать шизофрению. Конечно, способов очень много, но я в этой книге даю уроки, равные той ступени, которую имеет эта книга, а как я уже писала в предисловии, седьмая книга — это седьмая ступень знаний. По мере восхождения по ступеням знаний ваш опыт будет возрастать. Я приложу все силы, чтобы вы были защищены оружием слова. А слово порой сильнее всякого оружия.
Вспомните Библию, бесценную книгу Господа нашего. Что написано в ней на первой странице? «Сначала было слово». Итак, слово — это крепость, щит, это незримое оружие. А ведь порой то, что не видно, имеет огромную силу.
Разве видны лучи атома, от которых все гибнет? Так и слово, разве его видно? А какую силу оно имеет! Бойтесь же, враги, бойтесь те, кто наносит побои нашим детям. Слово мое достанет вас на любом расстоянии, нельзя будет от него отгородиться и спрятаться за железными дверями, за хитрыми замками.
Матери, я помогу вам защитить ваших детей. Истинно говорю вам. Если Господь дал мне этот дар, то как я могу не помочь вам?
Итак, если ваш сын собирается исполнить свой долг перед отечеством и вы провожаете его в армию, в последнюю ночь не спите, подойдите к нему в три часа ночи, наденьте на себя три рубахи наизнанку, распустите волосы. Держа зажженную свечу, читайте шепотом. С вечера предупредите сына, что хотите почитать по нему охранную грамоту. Попросите его не отказать вам ради вашего спокойствия. И если он проснется, чтобы не заговорил с вами.

Кладу я раба (имя) поклажу,
закрываю на семь замков и семь ключей,
на тысячу дней и тысячу ночей,
огораживаю не огород, а тело
от всякого разбойного дела:
от врага близкого,
от врага далекого,
от человека низкого,
от чина высокого,
от батогов, кнутов, кулаков,
от посягательств и надругательств,
от принужденья и избиенья,
от зверства и коварства,
от колотья и резанья,
от кирки железной
и от пули медной.
Отведи, Господи, от дитя:
всякие лиха, всякие напасти,
от чужого плена страсти.
А кто мое дитя бить, убивать начнет,
тот сам от лиха умрет.
Призываю в свидетели
Максима Исповедника
и тех, кто жил при Благовещенье.
Святые мученики,
Святые Великомученики,
будьте защитой от всяких мук
моему сыну, рабу (имя).
Аминь. Аминь. Аминь.

Цыганская петля

Из письма: «Мой сын стал наркоманом. У нас рядом живут цыгане, они торгуют наркотиками. Все об этом знают, а им все нипочем. Пошла я как-то к цыганке этой и стала с ней ругаться, чтоб не разживалась на наших детях, на их здоровье.
Цыганка нагло и абсолютно спокойно мне заявила:
— Ори, не ори, а будет так, как я хочу. Да, носят деньги и будут носить. Ваши русские дураки все в моей цыганской петле сидеть будут.
Женщины мне говорили, что делает она колдовством петлю. И все идут к ней и никуда не могут деться из этой петли».

Не знаю, есть ли в вашем случае место «петле», но мастера действительно знают, что если надеть петлю на человека, то есть отчитать на его имя порчу петли, то человек привязывается к определенному месту и идет туда, как к удаву кролик.
Снимают петлю с человека так. На одной веревке вяжут три петли, затем зажигают с заговором:

Петля, петля, где шея твоя?
Быть в петле зверю,
волку хромому,
глухарю глухому,
а не рабу (имя).
Аминь. Аминь. Аминь.

Еще раз о страхе

Продолжаю тему обучения «О страхе» и его лечения.
Есть такое выражение у мастеров «Вогнать во страх». Эта порча заслуживает более подробных объяснений, так как если человек ни с того ни с сего стал всего бояться, то жизнь его может закончиться в психбольнице. И потому нужно срочно начать лечить, до того как врачи начнут воздействовать «успокоительными» средствами на больного.

Вот письмо для примера:
«…Мне 29 лет. Четыре года из них я не выхожу из квартиры. За эти четыре года судьба моя круто изменилась. Муж, намучившись и утратив надежду на улучшение моего состояния, сбежал. Я его не виню, кому нужна жена, которая боится есть (вдруг подавлюсь), спать (вдруг умру во сне), боюсь лифта (задохнусь), боюсь спускаться по лестнице (упаду, сломаю ноги), боюсь посмотреть на себя в зеркало (вдруг уже постарела) и т.д. Сына забрала свекровь, я действительно боюсь, что с ребенком не справлюсь. Врачи лечат, но от лекарств мне так тяжело. Сижу, оглушенная таблетками, но все равно страх не оставляет меня. Меня смотрела бабушка, но лечить не взялась, сказала, что мое сознание погашено и почти убито таблетками, что нужно было лечить до больницы. Боюсь, что мое письмо не дойдет до вас».

Делают так, чтобы больную вырвало в целлофановый мешок или посуду, относят это в лес и закапывают под осиной с заговором:

Страхи дневные, страхи ночные,
идите на заячьи тропы,
на их норы, под их кусты.
Пусть заяц лисы боится,
от страха ему пусть не спится.
Лиса пусть волка боится,
от страха пусть ей не спится.
Волк пусть медведя боится,
от страха ему пусть не спится.
А дьявол боится Бога.
Иди, страх, от моего порога.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Аминь.

ДЕЛА СЕМЕЙНЫЕ

Начал с безумной любви,
а кончил ненавистью

Рассказывает Оля:
«Мне 32 года. Выходила я замуж без особой любви. Не выйти было просто невозможно, мой будущий муж просто ходил за мной по пятам. Заваливал меня цветами и стихами, не давал мне возможности ни танцевать с кем-нибудь, ни поговорить. Дрался со всяким, кто подходил ко мне. Я не думала, что со мной может быть что-либо подобное: то он был покорным обожателем, то отчаянным безумцем.
Я пыталась объяснить ему, что не люблю его. Что тут было! Он плакал и молил, обещал, что всю жизнь положит только на то, чтобы я полюбила его, а если я откажу ему, то он убьет себя. Я смирилась, в душе я боялась его и его безумных поступков, но выхода не видела.
Во-первых, что я могла поделать? Писать на него в милицию? Что толку? Во-вторых, я действительно опасалась, что он себя убьет, а я просто не перенесу, что из-за меня погибнет человек.

И вот наступил день нашей свадьбы. Он весь сиял и не выпускал моей руки. Все видели, как он меня любит. Мне и вправду ни разу не приходилось видеть, чтоб так кто-нибудь любил другого.
Зайдя в туалет, я услышала через тонкую перегородку, как в ванной, где находились свекровь и золовка, свекровь говорила:
— Присушила она Николая. Это же надо, как он перед ней стелется! Угробила парня, растоптала. Разве я для того сына родила и воспитала, чтоб она из него тряпку сделала?
Услышав такие слова, я не выходила из туалета, пока они не ушли. Мужу я не стала об этом говорить, чтоб не вышел скандал. В душе я надеялась, что муж поостынет, когда мы будем жить вместе.
Но он уподобился скупому рыцарю, охраняющему свое богатство. Мы ни к кому не ходили, и к нам никто не приходил. Он, видимо, ревновал меня к подругам и даже к родным. Свекровь тоже не была исключением, и это навлекло на мою голову ее гнев, ведь она считала, что я лишила ее сына.
Не могу сказать, что в остальном мы жили плохо. Он был ко мне добр и заботлив, и как голодный не может насытиться, так и он смотрел на меня, не переставая. Мы читали вслух, танцевали по вечерам при свечах, пели или просто молчали. Нам было хорошо вдвоем. Когда я пыталась уговорить его сходить в гости или позвать гостей к нам, он корчил смешные трагические гримасы, и мы хохотали.
— Зачем нам они, разве нам кто-нибудь нужен?
— Но ведь свекровь обидится, — уговаривала я его.
— Нет, — отвечал он мне, — мама меня поймет.
Он ведь не слышал того, о чем говорила его мать с золовкой в ванной в день нашей свадьбы. А я это помнила.
Потом я родила сына. Свекровь приходила помогать с ребенком. И я видела ее глаза — она меня ненавидела. Странно, мой ребенок разбудил во мне ответную любовь к мужу. Теперь уже я не могла жить и дышать, если рядом не было Коли.
Мужа повысили в должности, он чаще отсутствовал дома. Но мы часто звонили друг другу, и я думаю, что секретарь если подслушивала, то вдоволь навеселилась: мы вели себя как пятнадцатилетние влюбленные. Я всегда чувствовала его состояние. Мы словно были повиты незримой пуповиной. Я безошибочно угадывала, когда у него на работе неприятности. Однажды, когда он попал в аварию, то в тот самый миг (мы потом сверили время) мне стало так плохо, что я рухнула на пол и испугала сынишку. Я сразу подумала, что что-то с Николаем. Или же он мне звонил и спрашивал: «У тебя все в порядке? Мне кажется, что ты заболела». И действительно, в тот момент я чувствовала температуру. Однажды он мне сказал:
— Знаешь, если случится, что ты умрешь раньше меня, то я тоже тут же умру, так я чувствую биение твоего сердца.
Мое тридцатилетие отмечали в ресторане. Свекровь ворчала, что ни к чему такие траты. Я должна была промолчать, но сдуру возразила. Сказала, что муж сам зарабатывает деньги и сам их тратит, как считает нужным.
Произошла словесная перепалка. Свекровь как прорвало. Пользуясь отсутствием мужа (он куда-то отошел), она наговорила мне кучу гадостей: я и засранка немытая, и легла под парня, чтоб его захомутать, а он, бедный, безвинный, не зная ни одной девушки, попался мне на крючок. Что ей все мои штучки известны, что я приворожила и опоила его менструальной кровью, а так бы на меня никто в жизни не позарился — ни кожи, ни рожи. И ребенок неизвестно от какого кобеля, ни в мать, ни в отца, а в заезжего молодца.
Я сказала свекрови, что она дура, и это, видимо, было моей второй ошибкой: свекровь ушла из ресторана, а с ней и все родственники. Муж пришел, я стала ему объяснять, он стал меня утешать, но праздник был испорчен.
Утром мне позвонила свекровь и сказала:
— Ты, тварь, держись, я за своего сына постоять сумею. Землю стану грызть, но ты будешь ему противна, как змея, и бросит он тебя. Найдет себе девушку, которая будет почитать его за мужчину, а не за половую тряпку.
Мать сказалась больной, и сын ходил к ней каждый день, а она лежала и стонала. Просила его не оставлять ее, так как чувствует, что умирает. Я же не могла ему говорить, что она прикидывается. Как бы это выглядело? Ведь она ему мать. Не знаю, что она ему там умирающим голоском говорила, что она предприняла, но вышло все так, как она мне и сказала по телефону: муж отвернулся от меня и даже от своего сына, а ведь он так любил нашего Кирюшку! Все чаще он задерживался до ночи на работе, все реже звонил. Стал ездить с друзьями на пикники. Мать, естественно, поправилась.
Как-то она мне позвонила и сказала:

— Хочу поделиться с тобой своей радостью. Наконец-то мой сын нашел себе достойную девушку. Скоро тебя поганой метлой погонит.
Когда муж пришел, я спросила:
— У тебя есть другая женщина?
Он ответил, что есть и что мы должны расстаться.
— А как же сын? — спросила я.
— А о сыне твоем пусть его отец позаботится, — ответил он.
Так он отказался и от меня и от нашего ребенка.
Мы разошлись, я переехала с сыном к маме. Коля женился на другой. Он безумно меня любил, а теперь ненавидит».

Заговор от ненависти мужа

Читать в день рождения месяца на три свечи. Свечи догорают полностью. Читают, не прерываясь и не отвлекаясь на стук и звонок в дверь. Смотрят при этом в зеркало.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Аминь.
Молодой месяц в небе,
старая звезда рядом,
читаю я лесным гадам,
речным пескам,
крутым берегам.
На мертвые губы,
на чужие зубы,
на небесную тучку,
на дерьма кучку,
на голые кости,
на красное мясо,
на ретиво сердце,
на буйную кровь,
на соболиную бровь,
на желтую жилу,
на то, что было,
на то, что будет,
на то, что есть,
чтобы любви моей не съесть,
не испить и не погубить:
ни днем, ни ночью,
ни с зари, ни с луны.
Возьму я соломы с копны,
свяжу, сплету поясок,
вплету в него колосок,
колосок с сорока зернами,
с восьмьюдесятью плевнами,
с сухими корнями.
Возьми поясок мой сушеный,
дружок, раб (имя).
Пока луна есть на небе,
вода в реке,
следы на песке,
нашу любовь не сгубить,
раба (имя) с рабой (имя) не разлучить.
Слово мое крепкое,
крепче булат-камня,
алатарь алатаря.
Молитва моя
до Божьего царя.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Аминь.

Еще хорошая молитва
на мужнино сердце

Сваренное сердце петуха режут кусочками и на каждый кусочек начитывают по три раза. Мясо это скормите мужу (можно в супе) не позднее того дня, когда сделан заговор. Сами этого сердца не ешьте.

Стою я, Божья раба (имя),
смотрю вокруг, где мой сердечный друг.
Кланяюсь я, раба (имя),
на все четыре стороны.
Как ты, сердце, в груди птицы билось,
билось ты и колотилось
и светлым днем, и ночью при луне,
так чтоб билось и колотилось обо мне,
Божьей рабе (имя),
сердце раба (имя). Аминь.
Ой вы, ветры и ветерки,
ой вы, пожары и огоньки,
горите, разгорайтесь,
в сердце раба (имя) уживайтесь.
Чтоб он все сутки обо мне мечтал,
в разлуке со мной
обо мне рыдал,
вином сладким не запивал,
медом, мясом не заедал,
водой думки обо мне не смывал,
каждый час и получас меня поджидал,
не видел бы он вокруг себя
никого, кроме самой меня:
ни дружков хороших,
ни девок пригожих,
ни старых и ни малых.
Музыки бы не слыхал,
радости бы не видал.
Дверь бы ему без замка,
тень бы ему без ветерка,
а жар бы ему от моего огонька.
Гори огонь — с трех свечей,
острей трех булатных мечей
в сердце ему войдите,
ночью его будите, со всех пиров,
со всех дворов гоните его
и ведите ко мне,
Божьей рабе (имя).
Аминь. Аминь. Аминь.

Чтобы так муж любил,
как люди жизнь любят

Есть одна церковь золотая,
вера в той церкви дорогая.
Встану я на ее порог,
сотворю семье своей оберег.
Ой ты, муж мой дорогой (имя),
отдай мне свой покой.
Встану я перед тобой,
икона святая за мной.
Я поклонюсь ей пониже,
встану к алтарю поближе.
Отдала я рабу (имя) свою руку,
взяла я себе ревности муку.
Так бы он меня ревновал,
от себя ни к кому не отпускал.
Берег бы меня и ласкал.
Так бы муж чтоб меня любил,
ни хлебом не заел,
водой бы не запил.
Стань ко мне, церковь, своим ликом,
одели разлучницу мою лихом.
Как мать страдает по своим детям,
стол по своим гостям,
рыба по воде,
мужской член по п…
так ты будешь по мне страдать,
никогда не забывать,
добрым словом вспоминать
и даже в мечте не изменять.
Слово мое с сорока кутей,
с сорока мертвых костей.
Ключ. Замок. Язык. Аминь.

Чтоб жена любила

Геть вы, черти злые,
кровати ваши смоляные,
зубы ваши гнилые.
Пойте мне, подпевайте,
в моем деле помогайте.
Стоит в поле изба закрыта,
в той могиле покойница зарыта.
Иду я к ней задом,
стучу окладом.
Встань и проснись,
мне, рабу (имя), поклонись.
Как ты жила и любила, и страдала,
без своего суженого скучала,
света белого не знала,
так бы и меня,
Божьего раба (имя),
жена моя (имя) любила,
ни разу бы мне не изменила.
Слово мое крепко,
дело мое лепко.
Ключ. Замок. Язык.
Аминь.